Вестник естественных наук, издаваемый Императорским Московским обществом испытателей природы№ 29, Москва, 17 июля 1854 г.Статья К.Рулье «Амазонская кувшинка»

II. Кувшинка на Родине

Едва ли составит себе верное понятие об Амазонской Кувшинке тот, кто не видал этого чуда в оранжерее. Мы перенесем читателя в далекую, богатую реками, Гвиану. После утомительного путешествия по непроходимым лесам, в борьбе с хищными зверями, с голодом и непогодою, мы достигли с одним путешественником, наконец, до берегов Корентины, и оттуда до соседственной ей реки Бербиче. Это было 1 Января 1837 года. У нас есть обыкновение в этот день обозревать пройденный путь жизни. И мы с Шомбургком предались этому созерцанию. Тысячи обманутых надежд воскресали перед нами, и настраивали нас к мрачному расположению духа.

Вдруг приблизились мы к тому месту, где Бервиче, значительно расширяясь, образует у своего восточного берега зеркальное затишье, тогда как самое течение несется у противоположного берега. Здесь обратил на себя внимание один предмет на южном конце плёса. Мы стали нетерпеливо торопить кормчего грести скорее. Скоро легкий челнок перенес нас на спокойную воду и мы очутились перед величайшим чудом растительного мира. Мгновенно забыты все неприятности путешествия. Чего не сделала бы никакая человеческая сила, то сделала природа своим бесконечным величием, своими невыразительными чарами. Она послала нам чудный цвет, как лучшего утешителя. Природа любит нас, если мы ее любим. Блаженны сохранившие к ней чистое чувство!

На тихой воде покоился исполинский лист 5 или 6 футов в поперечнике, подобно огромному подносу, с высокими, загнутыми кверху, краями, сверху светлозеленого, снизу кармозинно-красного цвета. Безмолвный, очарованный, взор наш упал на цветок дивного растения, которому принадлежал этот исполинский лист. Возле него видна огромная роза, с многими лепестками, которых цвет переходил из чисто белого в розовый и красный со всевозможными оттенками. Мы бросили наши взоры на прочую поверхность воды, и нам представилось множество таких цветов и листьев. Впечатление было еще сильнее и глубже оттого, что мы всего менее ожидали встретить в такой близи чрезвычайную красоту и источник наслаждения.

Наконец, спокойное исследование естествоиспытателя сменило первое беспокойное блуждание ненасытного взора. Куда ни обращались мы, везде поражали нас новые величественные картины. Так плавали мы от одного цвета к другому. Все огромнее и огромнее являлись цветы и листья.

В самой середине листа укрепляется черешок, с эластическими шипами в 3/4 дюйма. Длина черешка, естественно, соответствует глубине воды, толщина вблизи листа составляет 1 дюйм. От черешка выходят лучеобразно возвышенные ребрушки; они большею частью имеют 1 — 3 дюйма высоты. Всех главных ребрушек вообще 8. От них ветвятся мелкие, пересекаемые под прямым углом ветвями соседних ребрушек, что придает целому вид паутины, разбросанной по множеству маленьких ячеек. Толщина кожи и жилок таковы, что этот исполинский лист в состоянии продержать в продолжении 3 — 4 минут тяжесть 3 пудов. И это явление совершенно удовлетворительно объясняется внутренним крупно-клетчатым строением ребрушек и всей толщи листа, что придает ему значение аэростатического снаряда. По этому мы не удивлялись тому, что множество водяных птиц избрали здесь эту природную тарелку столько же надежною, сколько эластичною и красивою подушкою.

Чудную красоту представляет собою цветок в виде огромной махровой розы, висящей не несколько дюймов выше воды, окруженный четырьмя сочными долями чашечки, иглистой, изнутри белой, снаружи темно-красной, имеющей 7 дюймов длины, и 3 дюйма ширины. Поперечник чашечки равняется 12 — 14 дюймам. На ней покоится огромный цветок, который распустившись, покрывает ее совершенно своими лепестками. Его поперечник равняется 15 дюймам, окружность почти 4 футам. Развертываясь, он представляется белым, в середине красного цвета. С дальнейшим распусканием цветка краски становятся темнее, наконец, весь цветок на следующий день явится совершенно красным. Красоту бесподобного цветка еще более возвышает приятный запах, подобный запаху Magnoliaу grandiflorae, и отчасти померанцевых цветов. Впрочем, это благоухание услаждало нас только в первый вечер от заката солнца во всю ночь до следующего утра. Во время первого распускания цветка заметно возвышение температуры, обозначающее развитие пыльников. В наших оранжереях эта образовавшаяся теплота составляет 21 1/2° Р. при температуре атмосферы равняющейся 17 1/2° Р. и воды 16 1/2° Р. Почти на два дюйма ниже теплота опять уменьшается. Это явление между цветами остается постоянным. Вероятно, все цветы имеют это свойство, только у большей части из них невозможно измерять теплоты по причине их малости. На таблице 16 представлено естественное положение цветочных лепестков так, что эти лепестки покрывают розеткою внутренние органы опыления, подобно как в махровом пионе, и, действительно, Кувшинка имеет естественно — махровый цвет. При дальнейшем раскрытии цвета, как изображен он на таблице 15, цветочные лепестки отворачиваются, и легко видеть тычинки, к которым прикрепляются пыльники, окружающие, на подобие венка, завязь пестика и переходящие мало по малу в свободное состояние.

Кроме красоты форм и приятного запаха, это чудное растение обладает еще огромными плодами, похожими на урну. Часто, достигая величины детской головки, сочный, много — ячеистый плод содержит множество мучнистых семян, окруженных губчатою, ячеистою массою. В разных местах южной Америки они употребляются туземцами в пищу. Потому и растение получило название Водяного маиса (Mais del aqua) в Боливии, где его открыл в первый раз немецкий путешественник Генке в 1804, а потом Бонплан, знаменитый спутник Александра фон Гумбольдта. У некоторых племен Гвианы оно называется по форме листьев довольно характеристически Yrupe, т.е. Водяной поднос. По рассказу Лейпцигского профессора Пёппига, нашедшего это растение в 1837 году на реке Амазонской, обитатели Маймы, Santa Anna, называют его: Murura, или Morinqua, а соседственные им Кайябабы: Dachocho.

Само собой следует, что это чудное растение не ограничивается одним местом произрастания. В самом деле, оно встречается в Боливии, Гвиане, почти до самой Парамы, в провинции Корриентес, на протяжении 35° долготы в большей части великих рек южной Америки, несущих свои воды в Атлантический океан.

В нашем отечестве нашло себе приют во многих местах милое подобие этого чудного цветка — наши водяные розы. На безмолвной воде, в глубоких болотах и озерах, полных красоты и покоя, развиваются огромные, сердцеобразные листья из большого крепкого, ползучего корневища. Они поднимаются на поверхность воды, укрепляясь на длинных черешках, колеблемых волнами. Здесь же возле них покоятся на сочных ножках цветки, подобные розе, белые у Белой Кувшинки, желтые, у Желтой. Первая, известна в народе также под характеристическим названием Водяного Лопуха. Эти два растения представляют в малом виде то же самое, что родная им Амазонская Кувшинка в исполинских размерах: эта — величественное выражение жаркого пояса, те — умеренного. И здесь повторяется неизменный физический закон, по которому все тела от теплоты расширяются, а от холода сжимаются.

Различные страны света призводят свои особенные, различно покрашенные водяные розы: белые, желтые, красные, голубые со всевозможными оттенками. Замечательнее всего то, что различные народы, часто отдаленные друг от друга на многие тысячи миль, ничего не зная друг о друге, употребляют отдельные части Кувшинок точно также, как туземцы южной Америки семена Водяного маиса. В огромных размерах повторяется то же у первобытных жителей Новой Голландии, что и у Яванцев, употребляющих в пищу семена и мучнистые корневища этого растения. Даже в глубокой древности были известны эти свойства Водяной розы. Оттого-то лотос, или ненюфер, рек и озер Еипетских служил древним глубокою эмблемою плодородия, сокрытого в недрах воды. Оттого-то великое, почти божественное почитание этого растения у древних Египтян, считавших семена его, как и теперь, за лакомство. Оттого-то и на монетах древних, признательных Египтян, так часто встречается этот цветок. Монеты не могли представить более глубокой эмблемы спасения человеческого рода посредством воды. На присутствии воды основывается существование растений и животных, основывается жизнь человека. На этом взаимном отношении существ древние часто останавливались; их естественная мифология, глубоко величественная во многом, как прекрасная сага, свидетельствует о первоначальном развитии человеческого рода.

Отсюда служение лотосу древних Египтян перешло к соседственным Грекам, у которых было даже издано запрещение против употребления в пищу лотоса; они опасались (и не без основания), что Греки, приняв в употребление чужую пищу, примут и чужие обычаи, забыв свои отечественные; потому и цветок был у ним символом забвения. И древним Индийцам был известен лотосовый цветок, как священная Падма, и посвящен Браму (их первому богу), как и у Греков их Гарпократу, богу молчания.

Употребление этого растения предшествовало возделыванию хлебных злаков (cerealia). По этому — Греки изображали прежде Цереру, богиню земледелия, с лотосовыми плодами, как после с венком из колосьев на голове. Точно также изображали и древние Египтяне свою богиню Изиду. До сих пор еще, как и в глубокой древности, покоится на зыбких водах лист Водяной розы символ спокойствия, молчания; до сих пор еще высится над водою цветок — символ бесконечного плодородия, бесконечного развития и производительной силы, заключенных в недрах воды, — эмблема бессмертия. Исчезли только народы, соорудившие храм этому растению!

Глубокий смысл заключается в истории Кувшинок, и нельзя не остановится на поразительной меткости нашего народного языка. Два естественные значения имели Кувшинки в истории развивающегося человека: одно эмблемы тишины, молчания, по причине нахождения этого растения в частях вод совершенно покойных — и назвал народ эти воды чудным именем затишья. Употреблял младенствующий человек в пищу сперва мучнистые корневища и  семена лотоса, а потом семена колосовых растений — и назвал наш народ лотосы Кувшинкою: их плодниками украшали древние богиню плодородия как бы кувшинчиками, естественными урнами, в которых сложены общею матерью запасы мучнистых семян на нивах растущие, — и назвал народ эти растения хлебными, ниворослями. И здесь, как и вообще в языке и истории Славянина, видно непосредственное его отношение к природе, роднящее его с представителями славного древнеклассического мира.


Часть III. Амазонская кувшинка в Западной Европе и в России.